Приступая к этому рассказу, вспоминаю Светку. Её там, с нами, не было, но начиная изложение, думаешь о заглавии, и в памяти всплывает светкина "Хроника катастроф" - словосочетание отнесённое мною когда-то к первому походу, в котором я людей вёл (закончился тот поход переправой вплавь через довольно-таки быструю и весьма глубокую речку с вещами). Светка фразу запомнила, и с её лёгкой руки каждый наш последующий выход стал называться очередной "катастрофой". Не все они заслужили такое название, но этот - достоин его в полной мере. Это не описание маршрута (описание того же маршрута вы можете найти здесь) - это именно рассказ. Байка о том, как делать не надо. "Не пытайтесь, - мол, - повторить это дома..."
Итак, поход состоялся в феврале 2002 года. Участвовали двое: я и друг мой Шумбасов - остальные либо не решились, либо не были отпущены. Однако, мы вдвоём не были брошены товарищами на произвол судьбы: товарищи (а особенно Наташка) собрали нам загадочный пакет с вещами, вернее, два пакета - по одному на каждую ночёвку, строго-настрого запретив нам вскрывать "посылки" раньше, чем будет поставлен лагерь.
Маршрут мы (то есть я) выбрали тот самый, о котором речь уже шла чуть выше... Вероятно, он заговорённый: три раза мы по нему ходили и три раза он не обходился без эксцессов - недаром на пути лежит загадочное село Шатур.
Мой друг Шумбасов, человек исключительно самостоятельный, хозяйственный и, главное, солнечно-добрый, как ни странно, вырос таким из форменного раздолбая. Поэтому, вероятно, он имеет обыкновение опаздывать. Люди знающие меня, непременно упрекнут автора: мол, не тебе укорять кого-то за опоздания. Знаю, грешен. Но он - тоже.
...Поэтому стартовали мы, наверняка, не вовремя - впрочем, теперь я этого уже не помню точно.
Это был наш второй зимний выход. Первый - из Малино в Аникеевку - доказал нам нашу способность не умереть в зимнем лесу - отправлятся в промороженный лес гораздо труднее, чем в летний. Если в последнем случае никаких сомнений не возникает вообще и даже трудно представить, что это должны быть за сомнения, то чтобы выйти зимою в первый раз - нужно преодолеть некоторый психологический барьер. Всё-таки и во второй раз это не было так уж легко.
Маршрут начинается на станции Запутная. Стоя в тамбуре тёплой электрички и последний раз поправляя на себе снаряжение, снова чувствуешь перед собой пресловутый барьер. В сущности, уже и не перед собой - ведь повернуть назад хоть и возможно, но немыслимо - барьер позади тебя но ты его ощущаешь, хоть выбор уже сделан, как в "Матрице".
Итак, выйдя на платформу и памятуя о летних болотных злоключениях полуторагодичной давности, решили двигаться по путям в сторону Москвы до пересечения с асфальтированной дорогой - это примерно метров 500. Так мы и поступили. И вот мы стоим под мостом и зима впервые всерьёз напоминает нам о том, что она - не лето: дорожная насыпь, на которую нам предстоит взобраться, завалена снегом примерно по пояс человеку среднего роста. Стоя и глядя на эту картину, я с удовлетворением думаю, что уж мне-то такое препятствие нипочём, а вот Шумбасов, выросший в человека из раздолбая, конечно не так крут, как я... Дело всё в том, что систему влагозащиты своих ног я продумал до мелочей. Выглядело это так: на ногу одевается обычный ХБ-шный носок, поверх него - полиэтиленовый пакет, поверх - шерстяной носок и снова пакет, наконец, ботинок. Оба пакета служили для того, чтобы ни в коем случае не допустить намокания шерстяного носка - как за счет промокания ботинка, так и благодаря тому, что ноги имеют несчастье потеть... Но это не всё. Поверх ботинка были одеты... мешки из-под сахара. Примотанные к ногам бельевыми верёвками, они закрывали ноги до бёдер.
Осознавая свою крутость, отстраняю Шумбасова рукой и принимаюсь тропить дорогу сквозь сугробы.
Поднимаемся на дорогу.
Асфальт виден узкой колеёй, ветер играет позёмкой, редкие машины бросают в лицо пригоршни снежной пыли. Идилия.
Так мы идём, довольно бодро, что-то около часа. Но Шатур не дремлет, и древние славянские проклятия маячат за нашей спиной - и вот за очередным поворотом показывается деревенька. Но что-то не так. Зима зимой, и всё, конечно, изменилось, но всё-таки... Что-то не так. Впрочем, уже виден дорожный знак с названием села - ещё далеко, не разобрать, но вот он всё ближе.. З? З.. За?.. Заполицы?!
Да. Это не Деревнищи. А дело всё в том, что в своей непомерной крутости карту я так и не достал - да и холодно: ведь неохота останавливаться, снимать рюкзак, а потом маяться с этой картой в руках да по карманам... Да и поворотов вроде не было, разве что один, в самом начале, совсем глухой и заснеженный... Да и вообще, разве там не единственная дорога?! Но увы - карта неумолима: дороги действительно две.
Таким образом, благодаря мне мы прошли что-то около пяти километров в сторону, противоположную нужной. Солнечно-добрый Шумбасов прощает всё, спасибо ему за это.. Теперь мы стоим на автобусной остановке и я с присущей мне энергией принимаюсь за разрешение возникших проблем. Неподалёку, за низеньким заборчиком возится какой-то человечек. Очевидно, дачник - и я отправляюсь к нему узнавать расписание автобусов.
Однако дачник, с удивлением взирающий на мои полипропиленовые супер-гетры, не может сообщить мне ничего успокоительного по беспокоящему меня вопросу, и я отправляюсь назад к Шумбасову, понимая, что сейчас мы с ним пойдём лишних пять километров назад. Но чудеса случаются, и в снежной дымке показывается автобус - междугородний, но водитель его не устоял перед нашей отчаянной жестикуляцией. И несколько минут спустя пассажиры исподтишка разглядывали наружную ступень моей замечательной влагозащитной системы.
Быстро, но не помню - бесплатно ли, нас доставляют к провороненному мною повороту. Перед нами дорога: асфальта не видно вообще - белое полотно утрамбованного снега. И греет одно: это верная дорога.
Довольно скоро добираемся до Деревнищ и не останавливаясь двигаемся дальше, пересекаем поле у деревни и на входе в лес устраиваем перекус. К слову сказать, несколько месяцев спустя, в мае, на месте перекуса можно было найти во мху скорлупу съеденных нами яиц.
А после перекуса начинается самое интересное. Собственно, с тех пор как мы свернули с шоссе, дороги больше нет и идти приходится по целине. У друга моего Шумбасова, выросшего из раздолбая, как водится у всех раздолбаев, всё не слава богу, а потому накануне выхода у него сломалась рама станкового рюкзака и он вынужден был рюкзак одалживать. И, как водится, одолжил он его у девушки, и всё-бы ничего: отличный рюкзак, чистенький, по-женски аккуратный. Только маленький!
Впрочем и сам он, Шумбасов, был тогда изящнее меня.
...И вот впереди, подобно Христу или Леголасу - кому как больше нравится - лёгким шагом идёт Шумбасов со своим изящным рюкзачком, и оглядываясь временами на меня, вопрошает, мол - ну что же ты, друг мой...
А я позади, с полновесной своею долей за плечами, с крестом своим так сказать, осторожно ступаю по насту. Шаг - хорошо... Ещё... Хорошо...О! ...И я оказываюсь по пояс в снегу. Начинаю вылезать. Осторожно нагружаю оставшуюся наверху вторую ногу, гимнастически упирающуюся почти что коленом в добородок. Так... Так... О! И я снова в снегу... Так продолжается всё время пути. На 7-10 пройденных мною по-божески (по-эльфийски) метров приходится метра три преодолённых вышеописанным способом. Чуть позже Шумбасов придумал для него название, посидев на очередном привале он предложил мне: "ну что, - мол, - попрыгали дальше?" Дело в том, что в еловом лесу, под деревьями наст относительно твердый, но на прогалинах снег другой - даже Шумбасову не хватало святости, чтобы идти не проваливаясь, потому прогалины перманентно преодолевались "прыганьем". К месту вспоминается, что в чукотском языке существует несколько десятков слов, обозначающих разные виды снега...
Рано или поздно, нам удалось добраться до дач, откуда через поле в сторону Старовасильево вела пусть узенькая и засыпанная снегом - но всё же - колея! - по которой мы без особых приключений добрались до знаменательной Старовасильевской автобусной остановки. Уже довольно поздно - т.е. скоро начнёт темнеть. Пересекаем шоссейку и уходим по дороге на Малое Гридино. Асфальта не видно, но это самая настоящая дорога, жаловаться на такую никому из нас даже в голову не приходит. Тем временем я с досадой обнаруживаю, что супер-система моя вовсе не безупречна: несмотря на все ухищрения, после прыганья по пояс в снегу штаны мои безнадёжно промокли, да и полипропиленовые нити на носках и подошвах ботинок, там, где они больше всего трутся о снег, разлохматились и ни от чего уже не защищают. Правда, ботинки, всё-же, до сих пор сухие. Время ставить лагерь.
Слава богу, мы не были вынуждены искать воду, как летом - мне страшно себе представить, как мы нарезали бы круги по полю близ Малого Гридино, между канав, подобно тому, как мы делали это летом.. Только на этот раз мы нарезали бы круги в темноте и по бёдра в снегу (на поле снег не такой глубокий, как в лесу). Зато, подумалось мне сейчас, не было бы комаров. Во всём есть свои плюсы. ("Только снежные мухи..." - подумалось мне чуть позже).
Вот тут - небольшое лирическое отступление. В моей жизни было три момента, когда я замерзал по-настоящему. Первый из этих случаев произошел за несколько лет до описаных событий в Карелии, во время шторма на огромном озере, когда мне пришлось спрыгнуть в воду с неуправляемого катамрана с оторванным волнами рулём, когда он нёсся на скалы, и стоя по грудь в воде отпихивать его от этих скал чтобы спасти снаряжение и продукты, которые на нём ехали. Позже в мокрой одежде под пылеобразным дождетуманом с температурой около 10-ти градусов пришлось провести ещё около пяти часов. Такая вот душераздирающая история. Третий раз - это ночёвка на гребне массива Тютю-баши на высоте 4400 прошлым летом. Второй случай моего замерзания, как вы, вероятно, догадываетесь, произошел как раз тогда, в окрестностях М. Гридино... Когда сбрасываешь рюкзак, хочется отдохнуть, а отдохнув несколько минут обнаруживаешь, что замёрз. Это та стадия переохлаждения, когда человеку начинает становиться всё равно, что будет дальше и делать не хочется уже ничего. Просто стоишь, тупеешь, и вроде уже даже не трясёшься. Из этого отупения вывел меня Шумбасов, которому пришлось, в солнечной доброте его, для этого на меня прикрикнуть, за что ему и спасибо. Мокрые штаны были устранены и я сразу почувствовал себя вполне штатно.
Следующим моим достижением была попытка развести костёр прямо на снегу. После пяти-шести неудачных попыток мне пришлось уступить Шумбасову, предлагавшему разгрести для начала снег, и вскоре костёр был разожжён. Вскрыли первую "посылку". Что в ней было - я уже не помню: надо бы посмотреть видео (была нас с собой камера)...
Стемнело. Я готовил ужин. В этот вечер мне вообще везло. Я варил макароны. Вообще-то я неплохо готовлю, но с тех пор в походе берусь за это редко, ибо то, что я сварил, было так круто посолено, что даже я, привычный благодаря отцовской страсти к приправам, мог есть лишь превозмогая себя, бедняга же Шумбасов и вовсе скушал лишь столько, сколько было необходимо, чтобы не откинуть копыта. Но в солнечной эльфийской доброте своей он прощает всё... В темноте мы долго и душевно сидели у костра, лишь отходя с определённой целью в лес оба мы по нескольку раз пугались одного и того же пня, напоминавшего мужика в ушанке. Ночью спали, было нам сравнительно тепло, хотя на улице стоял самый настоящий мороз.
Утро выдалось солнечным и ярким. Шумбасов приготовил завтрак.
Как ни тепло нам было ночью, горло всё же достаточно чувствитеьный к морозу инструмент, причём действие холода на него обыкновенно проявляется как раз на утро следующего дня... Я охрип. Но это, конечно нисколько меня не расстроило: Шумбасов до сих пор с удовольствием вспоминает, как поутру я оглашал сосновый бор звуками своего голоса. Собственно, я пытался спеть Белую гвардию - "Дженни", если помните, там в начале довольно высокая нота. Получалось забавно.
Собирались долго, поэтому когда мы вернулись на дорогу и двинулись в сторону Малого Гридино, небо уже затянуло молоком. Вскоре двинулись через поле к тому месту где с него вроде бы уходила летом дорога на Шатур. Едва мы успели войти в лес, как нас нагнал мужик. Я с завистью смотрел, как он приближается, быстрый и непотопляемый. Мужик шел на лыжах "Тайга" шириной сантиметров тридцать. На груди под курткой он прятал какой-то предмет. Какой - не стало для меня загадкой: позже оказалось, что это действительно был фотоаппарат.
По словам мужика, шли мы правильно. Правда, мы, конечно, не шли. Мы "прыгали". Но теперь уже почти без перерывов на нормальную ходьбу. В связи с этим от попытки достичь Собанино или Бол. Гридино пришлось отказаться и мы попрыгали на восток, где карта обещала дорогу на насыпи. Мы очень надеялись, что эта дорога существует, и что она и зимой - дорога. К счастью, надежда нас не обманула. Поняв, что мы сдались, Шатур позволил нам уйти.
Дорога действительно существовала. на ней были даже узенькие, присыпанные снегом колеи от легковушки. Спустя несколько часов ходу, уже в темноте, мы вошли в посёлок Шатурторф, отказавшись от второй ночёвки. На перроне вскрыли вторую посылку. Помимо прочего, в ней оказался небольшой набор пиротехники, немедленно пущенный в дело и бутылка из под "Смирновки" с некой красной жидкостью. Жидкостью, правда, содержимое бутылки стало лишь около часа спустя, когда я отогрел бутылку теплом своего тела. До тех пор характер напитка оставался для нас загадкой.
Усталые и подмёрзшие, мы счастливыми вощли в электричку и отправились домой. Вот так всё и закончилось.
А когда содержимое бутылки вернулось в исходное агрегатное состояние, оказалось, что это красное вино, коим мы и отметили свой славный вояж, ибо несмотря на раздолбайство - будет, что вспомнить.
Ш.М.
|
